"Там, где дом твой, снега всё укрыли, Под стеклом льда болота, озёра. Так должно быть." Grzegorz Ciechowski
С содроганием тела ловлю себя я
На мысли, что жизнь не прекрасна
Без твоих чудных писем!
В них лестные строчки бегут
Вперемешку с возвышенным чувством.
Нет, не насмешка, а восхищенье
Твоим дивным даром,
Твоим превращеньем чего-то
Земного в изящную сказку
С бушующим морем
И криками чаек,
С горами-волнами
И одиноким причалом.
Мы вместе сидим на
Суровом камне, и точно
Мгновенье, и вот он сорвется
В огромную бездну с надломленным солнцем!
Но нет, это только виденье,
Обман, скрывающий от обозренья
Всю силу и мощь внедры
Земли направленные, и ничто
Не сможет заставить уйти
Нас с этого каменья.
Да и нам всё равно!
Какое есть дело, что вокруг?
Я рядом с тобою, и так суждено,
И не нужен никто,
Ты больше, чем друг!
Мне так хорошо, тепло и уютно!
Душа согревается пламенным чувством!
Чарующий взор твой так добр и нежен.
И голос хранит всю тайну созданья
Всей нашей земли, и ни с чем не сравниться
Он, разве только, с паденьем
Капли в замедленном ритме
В стеклянную гладь, зеркальном открытье.
А может час, предрассветный, прохладный,
Пронзенный первым хрустальным копьём –
Самым светлым и ранним…
И в нём утопая, забуду печали,
Все вздоры и ссоры, что меня повстречали.
На мысли, что жизнь не прекрасна
Без твоих чудных писем!
В них лестные строчки бегут
Вперемешку с возвышенным чувством.
Нет, не насмешка, а восхищенье
Твоим дивным даром,
Твоим превращеньем чего-то
Земного в изящную сказку
С бушующим морем
И криками чаек,
С горами-волнами
И одиноким причалом.
Мы вместе сидим на
Суровом камне, и точно
Мгновенье, и вот он сорвется
В огромную бездну с надломленным солнцем!
Но нет, это только виденье,
Обман, скрывающий от обозренья
Всю силу и мощь внедры
Земли направленные, и ничто
Не сможет заставить уйти
Нас с этого каменья.
Да и нам всё равно!
Какое есть дело, что вокруг?
Я рядом с тобою, и так суждено,
И не нужен никто,
Ты больше, чем друг!
Мне так хорошо, тепло и уютно!
Душа согревается пламенным чувством!
Чарующий взор твой так добр и нежен.
И голос хранит всю тайну созданья
Всей нашей земли, и ни с чем не сравниться
Он, разве только, с паденьем
Капли в замедленном ритме
В стеклянную гладь, зеркальном открытье.
А может час, предрассветный, прохладный,
Пронзенный первым хрустальным копьём –
Самым светлым и ранним…
И в нём утопая, забуду печали,
Все вздоры и ссоры, что меня повстречали.